Дебютный роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза», опубликованный в 2015 году, стал настоящей сенсацией. Не оставил он равнодушным ни читателей, большей частью воспринявших книгу восторженно, ни критиков, оценивших работу молодого писателя неоднозначно.
Первым взялся поставить большой роман на сцене театра башкирский режиссер Айрат Абушахманов. Гузель Яхина сумела, наконец, приехать в Уфу, чтобы увидеть постановку. «Спектакль великолепный» - первое впечатление автора после просмотра.
Корреспондент «АиФ-Башкортостан» поговорила с Гузель и выяснила, почему автор решила взяться за болезненную тему ГУЛАГа, как отнеслась к тому, что в родном Татарстане роман был воспринят неоднозначно, и будет ли продолжение у истории Зулейхи и Игнатова.
«Зулейха» родилась»
Светлана Истомина, «АиФ-Башкортостан»: Гузель, каковы впечатления от спектакля?
Гузель Яхина: Я очень волновалась, всё время пыталась смотреть с позиции зрителя, а не автора. Когда писала роман, даже представить себе не могла, что такое появится. Но могу сказать, что как спектакль «Зулейха» родилась, за что большое спасибо актерам и постановщику – Айрату Абушахманову.
- Постановка в Башдраме – первая. Другие театры предлагали поставить роман?
- Летом 2016 года на сцене МХТ имени Чехова прошла ежегодная Летняя лаборатория – и в её рамках был показан 40-минутный сценический эскиз по «Зулейхе» в постановке замечательного режиссера Искандера Сакаева, кстати, уроженца Уфы. Потрясающая работа, по-моему. К сожалению, дальше эскиза дело пока не пошло. В 2017 году в новосибирском театре «Старый дом» режиссер Талгат Баталов сделал свой эскиз. Насколько я знаю, он принят в работу, надеюсь, в этом году выйдет спектакль.
Были переговоры с другими театрами, но озвучивать, думаю, следует только состоявшиеся проекты. В любом случае, постановка Айрата Абушахманова – первая. И я счастлива, что всё так сложилось.
Для режиссера постановка спектакля – дело интимное. Надо почувствовать историю как часть себя, совпасть с ней, чтобы получилось что-то стоящее. Помню, как Искандер (Сакаев – прим.ред.) во время работы над эскизом сказал слова, которые меня потрясли: «Зулейха – это я». Наверное, потому эскиз у него получился невероятно эмоциональный: ни костюмов, ни декораций – голая сцена, четыре актера сорок минут сидят на стульях, не вставая – и просто читают текст. А у зрителей – мурашки по коже.
С Айратом мы общались гораздо больше. И по тому, что и как он спрашивал, чем делился, я понимала: мы совпадаем в главных вещах, в понимании сути романа. Айрат сразу предложил делать не национальную, а общечеловеческую историю. Именно так и был задуман роман: как национальная история, которая перерастает в просто человеческую – без привязки к конкретной религии, идеологии, национальности.
В общении с Айратом для меня было важно не помешать ему. По-моему, лучшее, что может сделать автор в подобном случае – просто отойти, не нависать над режиссером, не пытаться диктовать свое видение. Только так роман может родиться второй раз – уже как спектакль.
Судьба народа
- А как родилась книга о Зулейхе?
- С истории жизни моей бабушки Раисы Шакировны Шакировой. Она родилась в деревне Зюри Сабинского района Татарстана. В 1930 году, когда ей было семь лет, семью раскулачили и отправили в Сибирь. Они ехали по тому же маршруту, который я описала в романе: из родной деревни в Казань на санях, потом по железной дороге в Красноярск, далее - на баржах по Енисею и Ангаре. Их высадили у притока Ангары Большой Пит. Здесь, в трудовом поселке Пит-Городок, бабушка прожила шестнадцать лет. Только в 1946 году вернулась на родину.
- Ожидали ли вы такой успех романа? Пик интереса к теме ГУЛАГа, раскулачивания, казалось бы, прошёл…
- Как относитесь к упрекам в искажении образа татарской женщины, незнании истории, национального быта, «продаже нации» и т.п.?
- Я не отслеживаю пристально дискуссию вокруг романа. В Татарстане реакция на «Зулейху» была довольно эмоциональной и поляризованной: кто-то считает роман гимном татарской женщине, а кто-то увидел в нём недостаточно уважительное отношение к нации. Могу только поблагодарить всех, кто высказался: обсуждение подстегнуло интерес к книге.
Конечно, «Зулейха…» - не летопись раскулачивания, а литературное произведение с вымышленной, структурированной фабулой. При этом все исторические детали в ней тщательно проработаны. После написания романа мы провели так называемый фактчекинг: историк вычитал рукопись на предмет выявления неточностей, но не нашел каких-то грубых ошибок.
Мне хотелось создать историю, максимально правдивую на уровне исторических событий и бытовых деталей. И одновременно историю, которая работала бы и на драматургическом, и на мифологическом уровнях.
Особенно хотелось рассказать о духе братства, который описывала бабушка: чем дольше люди жили на поселении, тем больше сближались. Бабушка уехала оттуда в 1946 году, но до конца жизни переписывалась с бывшими друзьями по ссылке. Эта связь была крепче, чем родственные узы.
Лучшее, что может сделать автор, – просто отойти, не нависать над режиссером, не пытаться диктовать свое видение. Только так роман может родиться второй раз – уже как спектакль.
Поселок ссыльных в романе «Зулейха…» – это Ноев ковчег: крестьяне, уголовники, интеллигенция, мусульмане и христиане, язычники и атеисты - все вынуждены держаться вместе, чтобы выжить... По большому счету, роман о людях - без привязки к национальности. О том, что на грани жизни и смерти все наносное слетает с человека – национальные и религиозные предрассудки, классовые установки. Остаются только люди, наедине друг с другом.
Для меня гораздо важнее читательские отзывы. Кстати, один из самых дорогих пришел из Уфы: сразу после выхода романа мне написал Асхат Аскарович Мингазетдинов, ветеран ВОВ, врач. Он родился в 1923 году – как и моя бабушка, чья судьба вдохновила меня написать роман. Судьба Асхата Аскаровича очень похожа на бабушкину. Кроме пятистраничного письма Асхат Аскарович прислал мне свои книги, мы переписываемся.
Интереснее свои истории
- Писали, что помимо литературной деятельности вы создаете сценарии для сериалов?
- Не совсем так. В 2015 году я закончила сценарное отделение Московской школы кино. Какое-то время, действительно, хотела работать в сфере телевизионного производства, это была детская мечта. Но позже поняла, что мне интереснее создавать свои истории. И в последние полтора года сконцентрировалась на прозе: писала второй роман. После успеха первой книги это дело нелегкое. Надеюсь, мне удастся преодолеть пресловутый «барьер второй книги», тем более что для этого я ушла из сценаристики и полностью сконцентрировалась на литературных текстах.
Сценаристика ведь требует определенных черт характера. Если ты ими не обладаешь, тебе нечего делать в профессии. Одно из главных профессиональных требований – творческая гибкость и неизменно высокая продуктивность: способность на любой стадии работ, очень быстро по требованию режиссера или продюсера предложить большое количество альтернатив – характерам героев, развитию сюжета, направлению диалога. Я такой гибкостью не обладаю: пишу долго, правлю тяжело. Для меня даже лишний абзац вырезать – мука, не говоря уже о том, чтобы полностью переписать сцену, добавить нового героя или изменить финал.
Мне кажется, в хорошо продуманной и искренней истории каждая сцена имеет только одно, единственное верное, решение.
- На каком этапе подготовка к съёмкам фильма по мотивам первого романа? Одобряете выбор исполнительницы главной роли?
- Над восьмисерийным фильмом работает канал «Россия». Определены продюсер и режиссер, до выбора актёров дело ещё не дошло. Конечно, было бы здорово увидеть в главной роли Чулпан Хаматову. Мы говорили с ней об этом, она готова сыграть Зулейху. Но телевизионное производство – дело сложное, поэтому говорить о чем-то конкретном пока рано.
Продолжения не будет
- «Зулейха» переведена на 28 языков. Кто инициирует этот процесс?
- Всеми правовыми вопросами, включая переводы моих текстов на иностранные языки, ведает литературное агентство. Мы познакомились и начали сотрудничать три с половиной года назад, когда я безуспешно пыталась самостоятельно найти издательство. Агентство предложило роман Елене Шубиной в «АСТ», где он в итоге и был издан. После публикации на русском языке начало предлагать издательствам за рубежом. Когда я писала роман, не могла и предположить, что он будет интересен издателям в других странах: татарская деревня, раскулачивание, жизнь трудовых поселенцев на Ангаре чуть ли не сто лет назад – темы, очень далекие от читателей Америки или Японии, к примеру. Но оказалось, издатели готовы сделать ставку на эту историю.
Есть страны, для которых эта история более близка и понятна: в Узбекистане, Украине, Финляндии, где очень большая татарская диаспора. А во время презентации книги в Иране стало ясно, что многие слова, имена и фольклорные мотивы для иранских читателей привычны. Гузель, Зулейха, Муртаза, Юсуф – эти имена есть в персидском (более того, это современные имена). Как и образы фэрэштэ, юха, пэри, дэвов (заимствованные из персидской мифологии). И некоторые татарские слова, которые я использовала в тексте без перевода на русский.
- Многие читатели пишут, что хотели бы знать дальнейшую судьбу Зулейхи, Игнатова, Юзуфа. Считаете, продолжение было бы уместным?
- Его не будет, для меня эта история закончена. Сиквелы, как правило, гораздо хуже оригинальных историй. Финал в романе открытый – пусть читатели сами домыслят, что случилось с героями после 1946 года. Буду рада, если история о Зулейхе родится как фильм, если роман еще поставят на театральной сцене, переведут на новые языки.
Но моя голова занята новой историей: недавно я закончила роман о судьбе Немецкой автономии на Волге, увиденной глазами деревенского учителя, советского немца. Роман о страсти: не любовной, а родительской - отца к дочери. Когда я писала этот роман, как раз хотела избежать повторений – стремилась сделать вторую историю совершенно не похожей на первую. Так и формулировала себе творческую задачу – написать по-другому. А это было непросто: поначалу во всех текстах, которые я пыталась делать, была видна «Зулейха». Надеюсь, мне удалось справиться. Судить об этом читателям: роман появится в конце весны в «Редакции Елены Шубиной». Кстати, отрывки из романа отобраны для Тотального диктанта-2018, который я буду читать в атриуме Дальневосточного федерального университета.