Бывшая дознавательница МВД Башкирии Гульназ Фатхлисламова, являющаяся потерпевшей по делу о групповом изнасиловании, 13 августа впервые пришла в суд в Уфе. Она начала давать показания, но не смогла зачитать их до конца из-за ухудшения самочувствия. Подробности – в материале «АиФ Уфа».
Сменила образ
Судебный процесс по делу об изнасиловании тремя офицерами МВД 23-летней коллеги начался 29 июля 2019 года. Но на первые два заседания ни потерпевшая, ни ее адвокат не явились. Как выяснилось, защитница проходила лечение в стационаре. 13 августа они пришли обе.
Саму экс-дознавательницу до суда никто в лицо не видел. Также нигде официально не озвучивалось ее имя, поэтому распространение получили разные вариации - Гузель, Ляйсан. А фамилию ей приписывали «Сагитова» - по отцу, которым оказался заместитель начальника Росгвардии в Башкирии. Хотя, как позже выяснилось, девушка не носит его фамилию.
Гульназ не общалась с прессой, сразу удалилась из всех соцсетей. Но в интернете сохранились снимки из ее профилей, которые активно тиражировались: Гульназ на пляже, Гульназ в коротком нарядном платье, Гульназ в полицейской форме и т.д.
В появившейся в коридоре девушке сложно было узнать ту, со снимков в интернете. Она перекрасила волосы, заплела их в косу, надела солнечные очки, хотя на улице было пасмурно. Оделась очень скромно и неприметно: темно-синие джинсы, серый свитер, легкая летняя куртка белого цвета.
Журналистам, которые ждали ее перед залом суда, Гульназ не сказала ни слова. Подойти близко представителям СМИ не дали: приставы удерживали корреспондентов, фотографов и операторов в углу коридора на расстоянии нескольких метров от входа. Потерпевшая и ее адвокат зашли, и больше никого внутрь не пустили: процесс с самого начала закрыт для СМИ и слушателей.
Вину не признали
О том, что произошло в ночь с 29 на 30 октября, как и о самом процессе, известно мало. Началось с того, что девушка написала заявление в следственный комитет РБ 30 октября 2018 года. Она сообщила, что накануне вечером ее изнасиловали трое старших по званию коллег. По ее словам, это были 51-летний начальник ОМВД по Уфимскому району Эдуард Матвеев, 50-летний начальник ОМВД по Кармаскалинскому району Салават Галиев и 34-летний начальник отдела по вопросам миграции ОМВД России по Уфимскому району Павел Яромчук.
Вечером 29 октября мужчины распивали спиртные напитки прямо на рабочем месте - в одном из кабинетов управления по вопросам миграции по Уфимскому району. Павел Яромчук пригласил на спонтанно возникшую вечеринку двух девушек – свою коллегу Гульназ и ее подругу. Вторая девушка позже покинула компанию, а Гульназ осталась одна с тремя мужчинами. Что произошло потом, до сих пор точно неизвестно, но сообщалось, что у девушки остались разрывы и гематомы на теле. По другой версии, дознавательница сама была не против полового акта, но мужчины действовали слишком жёстко. В крови всех четверых обнаружен алкоголь.
Дело приобрело широкий резонанс. 1 ноября министр МВД по Башкирии Роман Деев уволил всех троих офицеров с формулировкой «за совершение проступков, порочащих честь и достоинство сотрудника полиции». Яромчука, Матвеева и Галеева посадили в СИЗО и завели уголовное дело. В мае их отпустили под домашний арест, а в июне предъявили обвинение в изнасиловании, а также в иных насильственных действиях сексуального характера, за что каждый может получить до десяти лет колонии. Региональные СМИ со ссылкой на собственные источники сообщали, что в ходе экспертизы на одежде потерпевшей были найдены биологические следы экс-офицеров.
Также потерпевшая потребовала возмещения морального вреда, сумма при этом не уточнялась. Стоит отметить, что она, а также ее подруга, которая была в ту ночь вместе с ней, были уволены из органов внутренних дел с той же формулировкой, что и обвиняемые, - «за совершение проступков, порочащих честь сотрудника полиции». В полиции уточняли, что причиной увольнения явился факт распития спиртных напитков на рабочем месте.
Обвиняемые с самого начала расследования уголовного дела свою вину не признают. Их адвокаты также заявляли о наличии алиби у своих подзащитных.
«Конечно, они не признают вины, как и раньше, - озвучил позицию обвиняемых адвокат Павла Яромчука Наиль Багаутдинов на одном из первых заседаний. – Что касается биологических следов, которые якобы были найдены, то это абсолютно не соответствует действительности».
Тяжело эмоционально
Через девять месяцев Гульназ пришлось во всех подробностях рассказывать суду о том, что произошло вечером на вечеринке с коллегами. Адвокаты обвиняемых сообщили журналистам, что свои показания девушка читала по мобильному телефону. Говорила она очень тихо, так что приходилось вслушиваться. В какой-то момент судья прервал ее, попросив рассказывать всё, как было, а не читать по записи. Девушка продолжила описывать произошедшее, но вскоре ей стало плохо. Был объявлен перерыв, после которого адвокат девушки подал ходатайство о перерыве в судебном заседании. Оно было удовлетворено: процесс продолжится 15 августа.
Когда заседание закончилось, Гульназ долго не выходила из зала, хотя судья и другие участники процесса быстро покинули помещение. По-видимому, она надеялась, что журналисты разойдутся, не дождавшись её. Выйдя, она поспешила также молча покинуть здание, не ответив ни на один из вопросов.
Адвокат потерпевшей Ирина Валиева дала понять журналистам, что ее подзащитная не успела ещё на суде рассказать до конца обо всем, что произошло в ту ночь. По ее словам, об этой «высшей степени унижения еще рассказывать и рассказывать». Она отметила, что на процессе Гульназ не требуется помощь психолога или врачей, но она очень тяжело переживает произошедшее.
«Наберитесь терпения, пожалуйста, и дайте ей выступить с показаниями, - обратилась Валиева к журналистам. – Эта история не просто некрасивая, она уничижительная. Люди (Яромчук, Матвеев, Галиев) не должны были так поступать ни при каких условиях. Если они не животные, а люди».
Смотрите также:
- «Она это выдержала». Как выносили приговор за изнасилование дознавательницы →
- Напоили на работе? Троих экс-полицейских обвиняют в изнасиловании коллеги →
- Уфимской дознавательнице на суде по делу об её изнасиловании стало плохо →