В 2024 году Уфа будет праздновать 450-летний юбилей, и в идеале гостям нужно показать и красивые новые объекты, и обновленные старинные. О том, почему город не успевает реализовать проект по улице Октябрьской революции, что нужно сделать для успешной реставрации памятника Салавату Юлаеву и своем отношении к проекту Евразийской библиотеки, в интервью UFA.AIF.RU рассказал начальник Башкультнаследия Олег Полстовалов.
«На один дом уходит год»
Наталья Кузнецова, UFA.AIF.RU: Олег Владимирович, Вы ранее уже высказывали мнение, что реконструкцию улицы Октябрьской революции к 450-летию Уфы завершить вряд ли удастся. Этот проект изначально был слишком амбициозным?
Олег Полстовалов: У города нет столь коротких дистанций, особенно когда речь идет о таких объектах. Ведь эти здания недостаточно просто расселить по программе ветхого и аварийного жилья. Нужно еще и признать их объектами нежилого фонда, а это тоже долгая процедура. Большую сложность представляет и, например, формирование земельного участка. Потому что по закону о приватизации необходима подготовка эскизного проекта, а это тоже денег стоит. Госдума в прежнем составе принимала законопроект об исключении этой нормы в первом чтении, но закона мы так и не увидели. И это очень препятствует привлечению инвестиций в сфере сохранения объектов культурного наследия. Вообще, у нас дома представляются по отмосткам – нет возможности обустройства подъездных путей, парковки. Последнюю, если делать подземную, то это очень высокозатратно.
Среди прочих сложностей – подготовка проектной документации, получение разрешения на проектирование, проведение работ. Каждый этап требует помимо серьезных проектных решений специализированную организацию, имеющую лицензию Министерства культуры РФ, а также сопровождается историко-культурной экспертизой. За время моей работы в Башкультнаследии двое сотрудников нашего подведомственного учреждения получили статус экспертов на включение ОКН в реестр и исключение из него, а также на проекты зон охраны. Но допуска на проекты реставрации пока нет ни у кого. И вот, представляете, 67 памятников плюс еще 11, имеющие потенциал: чтобы все эти объекты восстановить, нужно задействовать нескольких экспертов, которых даже в целом по России не так много. Мы, конечно, в этом направлении двигаться будем, но сроки нужны очень большие – на один дом в среднем уходит год. Плюс еще надо учитывать, что есть деревянные дома, под которые банки не дают залог, нельзя взять страховку. С точки зрения СанПиНов в таких зданиях очень сложно что-то разместить, ограничения по пожароопасности серьезнейшие. Поэтому экономически они малопривлекательны для инвесторов.
– Дома на этой улице планируется передавать инвесторам по льготной аренде «1 рубль за квадрат на 25 лет». Она действует у нас уже много лет. Сколько домов удалось восстановить по такой схеме?
– С 2013 года всего три таких объекта. Это дома на улице Пушкина, 110 («Уездное училище и дом, где жил чувашский просветитель П. М. Миронов»); Красина, 46 («Образцовая хлебопекарня Николая Даниловича Егоршина») и Октябрьской революции, 76 («Дом Юдаевых»). Широкого распространения она не получила, потому что у инвесторов нет полной гарантии экономической стабильности, ведь аренда – не собственность. Арендатор намного меньше защищен законом.
Под пешеходную зону нужно «пятно»
– Но в других городах же как-то восстанавливают памятники, есть пешеходные улицы. Как же там эту проблему решили?
– Про меня, конечно, скажут: «вот – чиновник, говорит, чтобы что-то сделать, надо какую-то новую структуру создать». Но опыт соседних регионов показывает, что если в городе-миллионнике есть отдельный отдел в мэрии, который занимается непосредственно объектами культурного наследия, то эффективность работы в этом направлении вырастает в разы. А у нас же есть два специалиста, которые по иерархии на 10-20-х позициях, в том числе в части полномочий по ОКН.
– Может быть, сначала реализовать проект благоустройства самой улицы, тогда и инвесторы на здания подтянутся?
– Мое мнение – сначала надо восстанавливать памятники. Иначе как большегрузную технику там подвозить. Посещая разные регионы, я нередко видел такую ситуацию: замечательно благоустроенная территория и руинированные памятники. Ну и опять же – кому будет приятно ходить мимо ветхих зданий со снятыми наличниками даже по красивой пешеходной зоне?
Вообще, если говорить об улице Октябрьской революции, мне нравятся те проекты, которые изначально несут в себе главным смыслом создание пешеходной части. Где нет такого транспортного потока, где не нужно думать о реверсивном движении, рассчитывать транспортную нагрузку. У нас по генплану эта улица изначально была одной из центральных. А пешеходную надо делать там, где есть какое-то «пятно».
– А где, на Ваш взгляд, лучше было бы её устроить?
– Сама по себе, мне кажется, просится зона «Арт-квадрата». Потому что там уже сделаны очень большие вложения. Вопрос в том, насколько этот перешеек на улице Мустая Карима функционально необходим для обеспечения бесперебойного потока автомобилей, здесь нужен расчет. Кроме того, там есть многоквартирные дома, у собственников которых есть личный транспорт, они должны иметь возможность подъехать к дому. Вообще, принимать решение по тому, какую улицу под это использовать, нужно очень взвешенно, с учетом нужд и чаяний жителей, которые на ней живут. Если выкупать эти дома, то тоже сложно: в том же «Арт-квадрате» есть дом полубарачного типа, где люди выдвигают совершенно неимоверные условия, фактически хотят, продав однокомнатную квартиру, купить пять пятикомнатных. Поэтому нужно какое-то грамотное решение, возможно, организация дополнительных проездов.
Вообще я считаю, это очень хороший проект. Не всегда у нас там с инвесторами были такие цветочно-букетные отношения, но они нас услышали, и та эклектика, которую они себе позволили, на мой взгляд, преображает памятники. Та же «Чайная фабрика» («Чайная фабрика товарищества "Караван" Boray & Ко Торговый Дом», улица Чернышевского, 88/1 - прим. редакции) выглядит сейчас намного лучше, чем когда там был безобразный магазин «Техно».
На мой взгляд, в республике нужен закон о благоустройстве, чтобы мы могли какие-то вещи унифицировать. Надеюсь, что дизайн-код Уфы, который сейчас обсуждается, может стать той отправной точкой к определению общего подхода к формированию общественных пространств и, соответственно, к принятию этого закона. Тогда нам было бы проще работать по сохранению историко-культурной среды.
– Было бы только что сохранять, Старую Уфу уже «убили». Цельных территорий ведь совсем не осталось, Вам так не кажется?
– Да бросьте, что значит убили. Памятников у нас достаточно много, правда, порядка 10% из них утрачены. Хотя всякое бывает. Усадьбу Бухартовских, как помним, даже поджигали, к сожалению. И по этому событию были разные мнения. Были «идейные господа», которые занимаются «услугами» по снятию статуса с памятников. Они писали, что это сделали бомжи, не надо было бомжатник там разводить: нет дома – нет проблем. Было, на мой взгляд, инспирировано уголовное дело. Хорошо, что Следственный комитет разобрался и вынес решение его прекратить, это, на мой взгляд, логично.
Печальная история была по объекту «Дом жилой с мастерской» по улице Нехаева, 110. Это был потенциально страшный прецедент. За ситуацией следили во многих регионах страны. Дом, увы, снесен, но хотя бы уголовное дело прекращено.
Надо сказать, что у нас, к сожалению, какого-то компромисса не случилось между застройщиками и защитниками архитектурного наследия, бизнес-сообществом и чиновниками. Достижим ли он вообще, мне трудно сказать, потому что сколько работаю здесь, кроме негатива ничего не слышу.
«Отношение, будто мы "сараями" занимаемся»
– Ваше ведомство проводит большую работу по выявлению памятников, установлению границ, что защищает их от сноса. Вам из-за этого по-человечески не обидно, что до конечного результата – реставрации – дело так и не доходит?
– Да, в прошлом году мы заняли первое место в России по числу памятников, внесенных в ОКН. Как же может быть не обидно? К тому же мы управление, даже не госкомитет, а, например, в пяти регионах у нас министерства по ОКН. В иерархии мы где-то в конце третьего десятка, а по количеству памятников – на 10-м месте в России, объектов археологии – на 7-м в стране и на первом в ПФО. Мы колоссальную работу проводим, а отношение к нам, как к структуре непонятной, которая какими-то «сараями» занимается. Поэтому лично я стараюсь заниматься популяризацией памятников. Вот, например, не все знают, кто такой Бухартовский (Генрих Бухартовский, глава городской полиции в 1903—1912 годах – прим. редакции), а между тем именно он был инициатором Сквера попечительства о народной трезвости, сейчас известного как парк Якутова. Это действительно благое начинание, я считаю, а у нас почему-то назвали этот парк в честь человека, который кинул бомбу в солдат.
– Что касается большой работы, от которой не дождешься результата. Мне кажется, примерно такая же история по Дому Видинеева и редакции газеты «Алга». По решению суда, собственникам дано еще больше двух лет. Не развалятся ли здания за это время?
– Думаю, все не так плохо, ведь дом кирпичный. Что касается деревянных перекрытий, то их в любом случае придется менять из соображений пожароопасности, как бы мы ни хотели сохранить аутентичность.
«Дом, в котором помещалась типография газеты "Алга"» (улица Карла Маркса, 13) полностью в собственности муниципалитета. Дом Видинеева (улица Карла Маркса, 15) – 200 метров принадлежат ООО «Эрмитаж». Я никого не хочу обвинять, но если с 2017 года дом методично разрушается, а закрыт, как мы помним, он еще в конце нулевых, то у меня возникает недоверие по отношению как к городу, так и к другим собственникам. А почему можно было все эти годы так спокойно взирать на то, что там происходит? В основе этого лежит то, что я называют «юридическая кунсткамера»: как там появились собственники, со-собственники, много чего еще. На мой взгляд, все, что происходило с этими объектами, лежит в плоскости большего интереса к участкам в центре города. А по большому счету, и технологически, и юридически проблема яйца выеденного не стоит. Теперь, когда мы выиграли суд, мы ждем решения ответчиков по кассации, но если они опять будут обжаловать, это, конечно, будет просто затягивание процесса. Что касается исполнения, то у нас есть правовые способы воздействия, в частности, реквизиция (выкуп по рыночной стоимости, которая, в частности у ОКН, очень низкая – прим.редакции). Никто не отменял и работу судебных приставов. Плюс мы имеем право подать заявление о возбуждении уголовного дела при неисполнении решения.
Когда снимут Салавата?
– Власти обещали, что в мае этого года начнется реставрация памятника Салавату Юлаеву. Как идет подготовка, скоро ли начнутся работы?
– В настоящее время остаются вопросы по благоустройству прилегающей территории, движению по ней большегрузной техники – а если весь памятник уйдет под гору? А там ведь склон, идет подмыв. Вода с фонтана постоянно проникает внутрь горы, и в каком состоянии она находится, нам пока не известно. Поэтому геологические и геодезические изыскания должны быть проведены в том числе. Реставрацию памятника и благоустройство мы хотим объединить в один проект. И к обновлению самого монумента приступим уже со взвешенными рисками. Это не делается так, что раз – и на следующий год проект готов.
– То есть ни в этом году, ни в следующем реставрация не начнется?
– Решение, конечно, принимает не наше ведомство, но я не исключаю, что сначала могут быть проведены противоаварийные работы, а только потом займутся самим памятником.
Приоритетом для меня является, например, строительство Евразийской библиотеки. Сколько ни ругайте это решение.— АиФ
– А что мы сможем показать гостям с гордостью в год 450-летия Уфы?
– К 2024 году хотелось бы, конечно, закончить «Дом Видинеева» и «Дом, где располагалось издательство "Алга"». Для меня это принципиально, потому что в Доме Видинеева я учился, до 1993 года там располагался юрфак БашГУ. По Октябрьской революции, конечно, надо трезво смотреть на вещи. Работа идет, дома расселяются, раньше и этого не было, но, как я уже сказал, год на один дом уходит.
Конечно, мне хотелось бы восстановить многие памятники, но есть вещи, которые важны для развития науки, молодежи в регионе. В этом плане приоритетом для меня является, например, строительство Евразийской библиотеки. Сколько ни ругайте это решение. Один из экспертов мне запомнился, который сказал: «Вы что хотите оставить после себя юрту?» Но и мечеть «Ляля-Тюльпан» в свое время тоже много вопросов вызывала. Памятники, конечно, важны, но архитектура современного города предполагает определенную эклектику.
«Вход уже ниже уровня земли». В Уфе разрушается старейший храм города 
«Чиновникам нет дела». Почему в Уфе все плохо с памятниками архитектуры 
В Уфе мародеры грабят расселённые памятники архитектуры 
В Уфе дом Андрея Берга получил охранный статус