В прошлом году ветерану труда и тыла, бывшему преподавателю Башкирского аграрного университета уфимке Екатерине Купцовой исполнилось 90 лет. За плечами – долгая жизнь, наполненная радостями и печалями. Но самая горькая и незабываемая её глава – Великая Отечественная. Воспоминания тех дней не оставляют Екатерину Ивановну по сей день.
Ужас и слёзы
Екатерина Купцова родилась в октябре 1929 года в селе Ахманово Бакалинского района. Её отец происходил из зажиточной семьи потомков купеческого рода. После революции он добровольно поделился с новой властью нажитым имуществом, но вскоре погиб на лесных работах при невыясненных обстоятельствах. Братьев и сестёр Кати унесли голод и болезни. Она осталась одна, с лежачей мамой, помощи было ждать неоткуда. Но иногда зимой, вспоминает Екатерина Ивановна, добрые люди откапывали ворота и приносили им поесть.
В 1936 году, после смерти матери, семилетнюю Катю привезли в центральный детприёмник в Уфе, откуда распределили в детдом села Узян Белорецкого района. Там девочка училась несколько лет, и за хорошие успехи её решили отправить в Уфу. На том же настоял и родной дядя, который разыскал племянницу в далёком Зауралье. Вечером 21 июня 1941 года Катю на попутке отправили в Уфу.
«Утром по дороге мы заехали попить чай, и тут по радио сообщили, что началась война, – вспоминает Екатерина Ивановна. – В Уфе выяснилось, что дядю уже вызвали в военкомат. Меня встретили его жена и двое плачущих детей. Вообще, в тот день на лицах людей были только ужас и слёзы».
Жена дяди часто болела и не могла содержать ещё одного ребёнка. Встал вопрос: «Как быть?».
Языковой обмен
С началом войны в Уфу, население которой составляло около 270 тысяч жителей, прибыли свыше 100 тысяч эвакуированных из западных и центральных районов страны. Их размещали не только в семьях уфимцев, но и в общежитиях вузов и техникумов, клубах и других общественных зданиях.
С началом войны в Уфу, население которой составляло около 270 тысяч жителей, прибыли свыше 100 тысяч эвакуированных из западных и центральных районов страны.
12-летнюю Катю направили в пятый детский дом, находящийся на улице Кирова, где жили около 400 детей разных возрастов. А через полтора месяца вместе с четырьмя воспитанницами её перевели в детдом №6, который находился в Глумилино. Сюда прямиком из Польши, из школьного лагеря, эвакуировали около 30 девочек-полек – власти СССР откликнулись на просьбу польского правительства принять детей. Советские школьники должны были помочь им адаптироваться и освоить русский язык, чтобы гости могли продолжать учёбу.
«Школы в районе санатория не было, поэтому учителя сами приходили к нам, – вспоминает Екатерина Ивановна. – Сидя на койках, мы слушали их и сами понемногу учили польский язык, которым быстро овладели».
Через три месяца советских детей вернули в пятый детдом, но уже вместе с польскими девочками. В то время в здании соседской школы жили испанки – студентки медтехникума. Несколько раз к ним приезжала сама генсек компартии Испании Долорес Ибаррури. Короткое время в уфимском госпитале лечился и сын легендарной Пассионарии – Рубен Ибаррури, который вскоре уехал на фронт.
«Когда Долорес получила известие о его гибели под Сталинградом, это было общее горе, – вспоминает Екатерина Ивановна. – Гостями нашего детдома были и другие известные люди: польская писательница Ванда Василевская, народный поэт Украины Павло Тычина и другие».
«Нам ничего не дарили»
«После возвращения в детдом мы продолжили учёбу, – говорит ветеран. – Меня вместе с четырьмя советскими и польскими девочками определили в 38-ю школу. Несмотря на доброжелательное отношение, польки поначалу вели себя отчуждённо. Зима 1941-42 годов выдалась очень холодной. Мы, советские девочки, уступили иностранкам все койки возле печей – ведь спать зимой у окна было очень холодно. «Панёнкам» слали посылки с тёплыми свитерами и гетрами, обувью, сгущёнкой, галетами и другими вкусностями. Всё это приходило из Англии, куда эвакуировалась часть поляков. И хотя мы жили в одной комнате, они ничего нам не дарили и не угощали».
Уфимским детдомовцам пришлось нелегко: нередко их снимали с уроков и посылали в военкоматы разносить повестки, помогать раненым и чистить картошку в госпитале, разгружать посылки и др.
Так в совместном быту, общении и учёбе прошло четыре военных года. А в январе 1945-го, после освобождения Варшавы, польских детей увезли в Подмосковье. С некоторыми из них уфимские ребята какое-то время поддерживали дружеские отношения и переписку.
«Не знали отдыха»
Осенью и первую военную зиму уфимским детдомовцам пришлось нелегко: нередко их снимали с уроков и посылали в военкоматы разносить повестки, помогать раненым и чистить картошку в госпитале, разгружать посылки и др. Иностранцев на такую работу не брали, они оставались учиться. Русским детям поручили сшить себе из старых ватников шубёнки и валенки: в мороз ребятам приходилось «щеголять» в полуботинках, потому что валенки отправляли на фронт.
Весной и летом было легче: ребята трудились в районе посёлка Князево, около станции Шакша. В клубе для «детдомовской бригады» сделали из досок-горбылей двухъярусные нары.
«Нас привлекали в основном на тяжёлые сельские работы: косьбу серпом, которая навсегда оставила шрам на левой руке, молотьбу, вязку снопов, – рассказывает Екатерина Ивановна. – Мы пропалывали посевы, поливали грядки – а воду таскали с реки вёдрами. Не знали ни отдыха, ни выходных. С мая 1942 года полек тоже стали привлекать, но на облегчённые работы: им выделили участок в шесть соток, где разбили сад с вишнёвыми и сливовыми деревьями, кустами смородины, зеленью».
Любовь к медицине передалась детям
Однажды врач детдома заметила, что Катю тянет к медицине – она помогала лечить ребят.
«После школы меня и ещё двух девочек записали на фельдшерско-акушерское отделение медтехникума, где я проучилась до 1948 года, – вспоминает ветеран. – Затем меня направили на работу в детский санаторий медсестрой. Но знаний, полученных в техникуме, не хватало, нужно было учиться дальше. Оценки у меня были хорошие, но в мединституте не было общежития и столовой, поэтому этот вариант мне не подходил».
В Башкирском сельхозинституте Екатерина Ивановна и Харис Гарипович проработали всю жизнь: она преподавала фармакологию и латинский язык, он заведовал кафедрой.
Знакомая посоветовала Кате подать документы на ветеринарный факультет сельхозинститута: мол, то же самое, «зато будешь ездить на тарантасе, а врачи пешком ходят». Девушка поступила учиться на фармаколога, а на пятом курсе вышла замуж за своего однокурсника Хариса Нурхаметова. Свадьба была студенческая, шумная. Молодым наказали: если первенцем будет мальчик, чтобы назвали в честь Альберта Эйнштейна.
В Башкирском сельхозинституте Екатерина Ивановна и Харис Гарипович проработали всю жизнь: она преподавала фармакологию и латинский язык, он заведовал кафедрой, защитил в Москве докторскую диссертацию, получил звание профессора. В 1998 году ушёл из жизни.
«А насчёт первенца – мы выполнили-таки наказ друзей! – улыбается Екатерина Ивановна. – Сына назвали Альбертом. Говорят ведь: как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Альберт проявил хорошие способности к точным наукам, был чемпионом Уфы по физике, победителем олимпиад. Поступил в МФТИ, да так и остался в Москве. В Уфу приезжает в гости».
Альберт Харисович Купцов – доктор физико-математических наук, автор научных книг и статей в зарубежных и российских издательствах. Дочь Екатерины Ивановны Лилия Харисовна до выхода на пенсию работала детским кардиологом. Продолжила медицинскую династию и её дочь, внучка ветерана.
Озвучено число ветеранов, проживающих в Башкирии 
В правительстве Башкирии озвучили план подготовки к 75-летию Победы в ВОВ 
В Башкирии увековечат память легендарных командиров времен ВОВ 
В Башкирии для 69 ветеранов ВОВ будет введена услуга сиделок 
В Башкирии появится услуга бесплатного такси для ветеранов ВОВ и инвалидов