Нурсилу Жданову из башкирского города Благовещенска 57 лет и уже десять лет он частный детектив. В регионе он известен уже по нескольким громким делам. UFA.AIF.RU спросил у сыщика, кто и почему заказывает его услуги, как он ведет расследование и насколько востребованы его услуги в республике сегодня.
Майор в отставке
Ольга Блажнова, UFA.AIF.RU: Нурсил Нурович, как Вы стали частным детективом?
Нурсил Жданов:Взял лицензию, и вот – я частный детектив (смеется). Конечно, все не так просто, лицензию не каждому дают. Перед этим я 20 лет, с 1987-й по 2007-й, проработал в милиции. Начинал патрульно-постовым, потом прошел обучение на кинолога и перевелся в уголовный розыск, поработал участковым, параллельно обучаясь в юридическом институте. Диплом юриста позволил перевестись на должность следователя. В то время меня обучали настоящие асы, они знали население, умели разговаривать с людьми. Сейчас все по-другому.
– А что изменилось с тех пор?
– Во время реформы, когда милицию переименовали в полицию, штат в отделах сильно сократили, у сотрудников нагрузка увеличилась в разы. Им уже некогда знакомиться с населением своего района. Когда я стал начальником отделения, у меня в подчинении было 14 человек. А после реформы в течение девяти лет постепенно сократили штат до шести человек - забрали в ГРОВД, в город сперва экипаж ГИБДД (ГАИ), потом сотрудника уголовного розыска, инспектора по делам несовершеннолетних, дознавателя, следователя, а эксперта-криминалиста у меня не было, и следы преступления на месте происшествия изымал сам. В один прекрасный день решил, что с меня хватит, сделал выбор в пользу семьи и собственного здоровья. В отставку ушел в звании майора в 2007-м.
– А что подразумевает деятельность частного сыщика? За неверными женами следить?
– Нет, я слежкой ни разу не занимался. Не потому что не обращаются. Желающие выяснить, чем занимаются супруги вдали от дома, мне каждую неделю звонят. Но я не берусь. Во-первых, это противозаконно, а во-вторых, неэтично. Я не занимаюсь развалом семьи. Мое дело – собрать информацию, выяснить обстоятельства произошедшего, помочь полицейским выполнить свои обязанности. Я не бегаю за преступниками с пистолетом, не вскрываю чужие квартиры, машины, квартиры, базы данных, как люди часто думают. Моя работа - это не кино.
Я не бегаю за преступниками с пистолетом, не вскрываю чужие квартиры, машины, квартиры, базы данных, как люди часто думают. Моя работа - это не кино.— АиФ
Недовольны полицией
– А кто они – ваши заказчики?
– Чаще всего это жертвы мошенников. Вот взять этого месягутовского лже-утопленника (в 2017 году директор потребительского кооператива в Башкирии инсценировал свое утопление, чтобы скрыть растрату средств заемщиков). Пусть полиция на меня обижается, но они сами виноваты, что так долго не могли его арестовать. Этот человек полтора года жил в соседнем селе, километрах в восьми от своего дома. И все местные это знали. Но сдавать полицейским не хотели. Жалели – все-таки жена, дети. Его ареста мне пришлось добиваться в верхних кабинетах МВД! Ходил, доказывал, убеждал…
Ко мне обращаются люди, неудовлетворенные работой полиции, они ищут справедливости и не могут ее найти. Они разочаровались и отчаялись.
Но надо понимать, что у полицейских просто не хватает времени из-за высокой нагрузки. Сотрудник полиции сейчас завален бумагами, ему некогда заниматься стажерами, обучать новичков.
Ко мне обращаются люди, неудовлетворенные работой полиции, они ищут справедливости и не могут ее найти. Они разочаровались и отчаялись.— АиФ
– Тяжело силовики идут на сотрудничество?
– Тут каждый раз по-разному. Порой мне дают ознакомиться с материалами дела, мы обмениваемся имеющейся информацией. Но чаще, конечно, готовы выслушать меня, принять к сведению, а вот своими материалами делиться не хотят. Их можно понять, они обязаны соблюдать тайну следствия. Так что действительно эффективное сотрудничество получается не так часто – в том случае, когда следователь так или иначе знает обо мне, как о детективе, то есть у него есть твердая уверенность, что дальше меня тайны не уйдут.
– Насколько востребованы в Башкирии услуги частных детективов?
– Ну, мне звонят минимум раз в неделю. Правда, не только из Башкирии - со всей России. Часто это дела о мошенничестве – такие преступники, особенно с современными технологиями, не ограничиваются в своей деятельности одним регионом. А еще часто просят помочь найти пропавшего человека. Ну и, кроме того, я же юрист, так что моя работа связана не только с выслеживанием и розыском преступников. Вот на днях помог человеку добиться выплаты зарплаты. Мне хватило для этого одного звонка – директор предприятия заплатил бывшему сотруднику, как только услышал, что я частный детектив. Видимо, ему есть что скрывать.
Как идут поиски
– Как вы ищете без вести пропавших?
– По-разному. Например, вел как-то поиск в Казани. Это было в 2018-м год, когда у нас проводили чемпионат мира по футболу. Мужчина из Уфы уехал туда и пропал. Полгода заявление о его пропаже в полиции лежало. В конце концов мать обратилась ко мне. Как потом выяснилось, парень проигрался на ставках и побоялся возвращаться домой. Я это выяснил в том хостеле, где он поначалу жил. Как выяснил? Просто с людьми надо уметь общаться (хитро улыбается – прим.ред.). Я пошел в местный участок полиции, там всех на уши поднял – сказал им, что если за выходные человека не найдем, придется возбуждать дело об убийстве… В итоге нашли мы парня в том же районе города, он обитал на чердаке жилого дома. Отрастил бороду, усы... Узнали мы его только по паспорту. А нашли просто –прочесали местность, как это обычно делают волонтеры-поисковики. Ну а потом позвонил родителям, чтобы приехали и забрали сына.
– А это этично? Ведь он взрослый человек, решение принял сам.
– А что, было бы лучше, если бы его похоронили как неизвестного? И родители никогда не узнали бы, что с их сыном? Мать этого парня потом всю дорогу домой его за руки держала, глаз с него не сводила. Вот ради таких моментов я работаю. Или еще однажды я нашел несовершеннолетнего парня. Там неприятный случай – мальчишку местные аферисты запугали. Парень сбежал из Бирска - без мобильника, без денег практически - сначала в Дюртюли, потом его видели на трассе в сторону Нефтекамска. Он пешком шел, а мы его на машине догнали. И вот знаете, когда машина остановилась, парень увидел отца – его лицо в этот момент… Они обнялись и не меньше двух минут вообще ни слова не говорили… Я за этот поиск денег не взял, знакомые все-таки.
Громкие дела
– Вы известны по резонансным делам, в том числе по братьям Мазовым, пропавшим с отцом. (мальчиков нашли через полгода после исчезновения на дне рек в Уфе - прим.ред.) Почему их поиск так затянулся?
– Да простят меня следователи за эти слова, но с самого начала поиск был плохо организован. Вот волонтеры ходят - они же не знают, что искать, только следы затаптывают. По Мазовым поиск был организован широкомасштабный, просто на реке поиски оказались не до конца эффективными, я думаю, что необходимо было еще использовать и сети, скорее всего, из-за коряк и кустов на воде, они не смогли ее использовать, но на открытых участках надо было их применять.
Или вот если вспомнить убийство Мугимы, хозяйки ресторана «Амазонка». Я уже через неделю знал, кто совершил преступление, в течение месяца установил всех соучастников, а потом ещё пять лет добивался возобновления дела. А когда добился, вместо главного подозреваемого арестовали бывшего мужа Мугимы, обвинив его в том, что убийство заказал он. Но подельники настоящего убийцы не признались в преступлении, так что пришлось доказывать, что бывший муж не виновен. В конце концов, когда настоящего убийцу всё-таки арестовали, он дал признательные показания.
– Часто Вас «кидают»?
– Бывало, конечно, но раньше. Сейчас я без предоплаты не работаю. Хотя, за некоторые дела сам бесплатно берусь. Если помните, когда Яна Перчаткина (девятилетняя школьница из города Белорецка пропала в мае 2017 года по дороге в школу, ее тело нашли через месяц – прим.ред.) пропала, сколько людей тогда в поиске помогали. Вот и я не смог остаться в стороне… Вычислили преступника по камерам видеонаблюдения. Знаете, я до сих пор уверен, что шансы найти девочку живой были. Есть у меня для этого основания. Но детали раскрыть не могу. Ни к чему лишнее напоминание ее семье.
Экстрим и доход
– Бывало, что Вы попадали в опасные ситуации?
– Конечно! Например, на поиске Мазовых, еще в начале зимы, я провалился под воду. Успел выставить локти, опереться на край льда. Кое-как выбрался, а потом чуть на трассе не замерз – никто меня не хотел подвозить, я ж весь промок. Но ничего, нашелся добрый человек. Постелил на сиденье какое-то одеяло из багажника, печку на полную включил – не дал замерзнуть.
– Скажем так, на жизнь мне хватает. Крупные заказы редки, но я не бедствую. К тому же, пенсию получаю. Тут есть еще такой момент, что люди плохо понимают, чем я занимаюсь. Вот взять потерпевших от мошенников. Был у меня случай, когда люди отдали больше 20 млн руб. аферисту - без документов, без расписки. Потом собирались еще миллион адвокату заплатить. А когда пришли ко мне, засомневались, стоит ли моя работа каких-то 50 тысяч. Говорят, мол, заплатим 10%, когда я добьюсь возврата денег. Но я же не коллектор. Мое дело найти преступника и доказательства, а остальное - полномочия правоохранительных органов.
С другой стороны, когда родители ищут пропавшего ребенка, они готовы кредит взять, чтобы найти своего ребенка, заплатить за информацию. Даже когда мало шансов найти живым. Но вообще по детям я работаю бесплатно.
Отменён отказ в возбуждении уголовного дела по РКБ им. Куватова в Уфе 
Экс-чиновника мэрии Уфы будут судить за махинации на 26 миллионов 
Риэлтор сдала чиновников за попытку выиграть торги за взятку в Башкирии 
Житель Уфы нанес смертельный удар битой мужчине на улице