Неизменный директор заповедника «Шульган-таш» Михаил Косарев, справивший недавно 60-летний юбилей, родился в Бурзянской районной больнице в семье лесничего. С трёх лет и по сей день живет в деревне Иргизлы. Родные места покидает только по рабочей необходимости.
Сотни миллионов на макет
Олеся Арамелева, «АиФ-Башкортостан»: Михаил Николаевич, на пенсию не собираетесь? Есть кому передать дело всей жизни?
Михаил Косарев: Я уже 5 лет на пенсии, но она настолько «достойная», что лучше поработать. Стараемся омолодить коллектив. Из пяти заместителей четверо до 35 лет. Беспокоит тенденция всё оптимизировать, в том числе объединять в одну дирекцию расположенные рядом особо охраняемые природные территории. Три года назад меня уже спрашивали, как я отношусь к идее возглавить такую дирекцию и руководить не только «Шульган-ташем», но и нацпарком «Башкирия». Ответил, что надеюсь не дожить до такого времени. Совершенно разные особенности и задачи.
- Около кордона «Капова пещера» Минкультуры планирует построить огромный музейный комплекс с макетом пещеры стоимостью 350 млн рублей. Ваше отношение к проекту?
- В 2009 году в выходные июля и августа к нам прибывало до 2000 человек при норме в 600. Тогда я вышел с предложением, используя опыт западных стран, построить рядом небольшой искусственный грот с копиями древней живописи, который мог бы удовлетворить часть туристов. Именно часть. Многие едут к пещере как сакральному месту, макет их не устроит. Авторы нового проекта это не учли, хотят закрыть вход в Капову пещеру. Но слишком много людей против.
Должна быть единая концепция, учитывающая строительство торговых рядов, инфраструктурных объектов. Десятки и сотни тысяч человек не поедут к макету по той дороге, которая есть сейчас. По проекту его должны обслуживать 40-50 человек. Где они будут жить, чем заниматься зимой? В этом году за всю зиму 600 человек было, в прошлом – 800, половина из них приезжала в рождественские каникулы. Если есть деньги, надо строить подобный музейный комплекс в Уфе.
Наскальной живописью не удивишь
- Как местные жители, предприниматели относятся к этому проекту?
- Все обеспокоены. В Бурзянском районе 17-18 тыс. жителей. Авторы проекта предполагают за 5 лет увеличить количество посетителей до 250 тыс. Бурзянские башкиры – люди наивные, честные, добрые. Если им придется торговать и общаться с такой массой народа, они быстро потеряют самобытность. Местные предприниматели опасаются, что их объекты снесут и они останутся без работы. С другой стороны, боюсь, что и 100 тыс. посетителей через 5 лет не будет.
- Не первый год предпринимаются попытки включить Капову пещеру в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Есть ли шансы у очередной заявки?
- Боюсь, не получится. 20 лет назад при первой неудачной попытке у нас неоднократно бывали эксперты ЮНЕСКО. Они говорили, что лучшее решение для нас - пройти в список по номинации «Культурный ландшафт». Наскальной живописью в мире никого не удивишь. А вот бортничество – уникальное явление. Но республиканские специалисты сделали акцент на башкирском эпосе «Урал-батыр», создав достопримечательное место, историко-культурный музей-заповедник «Шульган-таш». Пока из положительных результатов можно выделить только агрессивный пиар, несколько международных мероприятий, очистку стен пещеры от граффити и установку хорошей винтовой лестницы на второй ярус. А вот созданный два года назад современный музей ежегодно посещает не более 200 человек.
Туристов стало меньше
- Какую помощь вы хотели бы получить?
- В 2011 г. Минкультуры обещало выделить 5 млн рублей на автоматическую систему мониторинга спелеокомплекса. Осталось закупить и смонтировать оборудование. Самое время в недрах Научно-производственного центра создать свою группу учёных, которые осилили бы эту работу. Автоматическая система мониторинга поможет установить, как экскурсии влияют на микроклимат пещеры. Мы узнаем, как он меняется, и, если потребуется, сможем научиться регулировать его. Проблема с экскурсантами, думаю, преувеличена. В пещерах Запада ничего катастрофического не происходит, хотя их в ряде случаев в разы больше.
- Сколько человек посетили пещеру этим летом?
- Поток сократился примерно на 30%, причём во все месяцы и не только из-за погоды. Разбитые в слякоть тяжёлыми лесовозами дороги, общее ухудшение экономической ситуации тоже влияют. Замечено, что посетители в два раза реже стали покупать сувениры. Меньше соберём и мёда.
- Много пчёл погибло? Погода, вирусы повлияли?
- Перезимовали благополучно не более 20% бортевых пчелиных семей. Весной оставалось всего 11
пчелосемей. Тут несколько причин. Во-первых, конец лета прошлого года был жарким, пчелы рано прекратили развиваться после медосбора, на зимовку ушли слабыми. Во-вторых, безоблетный период был на полтора месяца протяженнее, чем обычно, а кормов недостаточно. В-третьих, усиливается хищничество медведей. А их вынужденный отстрел запрещен даже в случае угрозы жизни людей. Рекомендуется применять электротехнические отпугивающие устройства или отлов и вывоз. Мы монтируем около бортей датчики движения со звуковой и световой сигнализацией. Не всегда это возможно, к тому же сложно и дорого, а звери быстро приспосабливаются. Новые вирусы у пчел заповедника лучшим вирусологом страны из НИИ ветеринарной медицины не обнаружены.
Генетический полуостров
- Каково состояние популяции бурзянской бортевой пчелы?
- В следующем году заповеднику исполнится 60 лет. Он создавался для сохранения генофонда бортевой пчелы. Кривая осенней численности пчёл в бортях выглядит как синусоида. Причем экстремумы могут отличаться в 10-20 раз. В июне 1980 г. оставалось 18 пчелиных семей в бортях. В 2000 г. отмечено самое большое количество – 216. Этой осенью будет предположительно 25-30. Это не катастрофа. В июне-июле мы проводили массовые учёты диких пчёл на дягиле, заезжали на квадроциклах в самые удаленные участки, где в радиусе 5-15 км вообще нет пасек и бортей. На удивление, пчёл в лесу достаточно: по расчётам, до одной семьи на 1 кв. км. В нашем регионе в силу наличия такого мощного медоноса, как липа, и активной биотехнии в условиях бортевого пчеловодства удается поддерживать популяцию с большей плотностью.
- Значит, бурзянскую бортевую пчелу мы не потеряем?
- При большом желании не потеряем. Главное - сохранить в чистоте её генофонд. Именно тёмная лесная пчела способна выдерживать суровые уральские зимы и хорошо работать на липе, половина российских и треть мировых запасов которой – в Башкирии. Бурзянский район остался генетическим полуостровом. Более благополучная ситуация с аборигенными пчелами на севере - в Татышлинском, Балтачевском и Янаульском районах, где пока нет ажиотажа с ввозом нерайонированных пород, но там местных пчел не охраняют. Мы начали заниматься селекцией бурзянских пчёл, третий год нанимаем на лето специалиста по репродукции маток. Реализуем местным пчеловодам плодных маток. Но один заповедник не сможет заниматься этим в необходимом объеме. Его основная задача - сохранить генофонд.
- Поделитесь планами развития заповедника…
- В ближайшее время намерены смонтировать в музейно-экскурсионном комплексе 8 познавательных площадок по мотивам эпоса «Урал-батыр», организовать маленькую «туалетную революцию», продолжить информационное наполнение и обустройство мест отдыха. Планируем до зимы обустроить турстоянками правобережье Нугуша от Галиакберово до Кашали. Должны заработать веб-камеры, которые будут круглосуточно демонстрировать вход в пещеру и бортевых пчел на обновленном сайте заповедника. В более отдаленных планах возвести визит-центр. Надеюсь ещё, что самый маленький и уникальный заповедник Урала всё-таки удастся расширить.
Горы показали зубы. Альпинисты, упавшие со скалы, обнажили проблемы туризма 
Франко-немецкий телеканал снимает в Башкирии документальный фильм о мёде 
Учет медведей в заповеднике Башкирии показал неожиданный рост их числа 
На привлечение китайцев Башкирия потратит больше миллиона рублей 
Пенсионерка покорила Эльбрус и станцевала на вершине в башкирском костюме