«Наверх выходим редко». Медсестра из Башкирии служит в подземном госпитале

56-летняя медсестра из Туймазов Лилия Акбарова (имя и фамилия изменены) побывала в шести командировках в Луганск в составе отрядов медиков из Башкирии. Недавно она подписала контракт с Минобороны, стала рядовым с позывным Клевер и сейчас помогает бойцам в ДНР в одном из подземных госпиталей. Вместе с ее старшей дочерью корреспондент UFA.AIF.RU дозвонился до Акбаровой и узнал, как проходит служба.

Работа под землей

– Я у мамы старшая, – рассказывает дочь, пока мы пытаемся дозвониться. – Есть еще младшая и внук с внучкой. Папа, конечно, был против, чтобы мать подписывала контракт, но разубедить ее не смог.

– Конечно, – отозвалась Акбарова откуда-то из ДНР. – Как сказала, так и будет. Я же обещала руководству, они на меня рассчитывают. Кстати, первый военный контракт я отработала с марта по сентябрь этого года, этот уже второй. Обещаю, что последний. По внукам очень скучаю.

Эмиль Мусин, UFA.AIF.RU: – Лилия, мы с вами общались в 2022 году после приезда из Луганска. Тогда медикам Башкирии помогли спешно организовать госпиталь. Ржавые раковины, минимум оборудования, лекарства привозили местные луганчане. Нитки, чтобы раны зашивать, вы покупали в промтоварном магазине. Помните?

Лилия Акбарова: – Помню. За полгода мои коллеги из Башкирии создали там систему диспансеризации населения. Завели более 5000 историй болезней луганчан. Подняли на ноги около 1000 бойцов. Это был настоящий конвейер.

Сейчас мы находимся в ДНР под землей.

В просторном подвале, хорошо адаптированном под хирургический госпиталь, есть продуманная вентиляция, освещение, кварцевание, водоснабжение и электричество. Имеется самое современное оборудование, все медикаменты и материалы. Снабжение медиков – на высоте.

«Рвался в бой за спасение». Как врач из Башкирии помог выжить участникам СВО Подробнее

Усталось такая, что взрывы не слышат

– В каком режиме приходится работать?

– Вахту несем вдвоем, сутки – через сутки. По ночам спать нельзя. Однажды нашему руководству поступила информация о возможном артобстреле госпиталя, и нам пришлось в спешке эвакуировать все медоборудование и раненых.

Спим здесь же, в комнатах отдыха. Линия фронта проходит в 40 километрах от нас и иногда слышно, как ухают 500-килограммовые ФАБы, по стенам проходит зыбь. Но уже привыкли – по ночам выматываемся так, что ничего не слышим.

– Наверх часто поднимаетесь?

– Вообще, на поверхность выходить и гулять по поселку нежелательно. К нам часто прилетают разведдроны ВСУ. А еще бабы-ежки (дрон «Баба Яга» – прим. редакции)– большие сельхоздроны, адаптированные под бомбардировщики. Уничтожают все, что шевелится. Но раз в неделю командир медотряда разрешает съездить в город за покупками.

Башкирский ниндзя. Боец из Туймазов спас товарищей, напав на ВСУ с топором Подробнее

Борьба за каждого пациента  

– Чем приходится заниматься ежедневно?

– Выхаживаем наших мужчин, выполняем все назначения врачей, ставим капельницы, делаем уколы, обрабатываем раны. Сколько же им приходится терпеть! Большая часть раненых – разведчики, которые получили минно-осколочные повреждения во время ночных вылазок. ВСУ активно используют дроны с тепловизорами. Вот такая ночная борьба: у солдат – одна, у нас –  другая … за каждого пациента.

В среднем ежедневно поступают 30-40 раненых. Выписываются тоже немало. Система первичного осмотра и распределения работает как часы. Получивших серьезные ранения солдат сразу доставляют авиацией в крупные госпитали страны.

– Отличается ли гражданская командировка от военной?

– Да, степенью риска, наверное. Военврач – это твой старший по званию командир. Его приказ, к примеру, освободить палату, или переместить пациента, должен быть быстро выполнен без каких-либо отговорок. Неважно, сколько весит больной, помогает взаимовыручка.

Военная атмосфера почувствовалась сразу, и к ней тоже надо было привыкать. Не зря ведь у всех позывные. Мой, Клевер, я выбрала как символ удачи, это ведь растение с уникальными лечебными свойствами (отвары из него полезны для сосудов головного мозга). 

«Дроны бьем из охотничьих ружей». Офицер из Башкирии – о реалиях службы Подробнее

Шеврон с кровью в подарок

– Что за все это время запомнилось больше всего?

– Мои встречи с бойцами ЧВК «Вагнер», которых я ставила на ноги в первой командировке в ЛНР. Я смотрела на их старые жуткие шрамы и поражалась. Как можно пройти через столько боли, ужаса и окунуться во все это снова.

Все они отпетые вояки, невероятно мужественные. В основном это люди идейные со своим кодексом чести. ЧВК и свое подразделение они воспринимали как семью. Немало «музыкантов» неплохо зарабатывали «на гражданке» и отправились защищать ДНР еще в 2014 году. Тогда таких социальных гарантий для контрактников не было и в помине. Я думаю, они и есть Россия, а не болтуны в соцсетях.

Бойцы тоже узнавали меня, их лица теплели.  

Один из «музыкантов», мужчина лет 50 из Башкирии, расчувствовался. «Сестра, – говорит. – У меня ничего нет, вот возьми на память». И протянул мне тертый шеврон. На нем бурые спекшиеся пятна, окопный крест со звездой и слова: «Кровь, Честь, Родина, Отвага». ЧВК уже нет, а шевроны бойцы до сих пор носят как символ братства настоящих храбрецов.