На раздельный сбор отходов Башкирия планировала перейти к 2024 году. На пятый год мусорной реформы эта задача так и не решена, хотя цветные контейнеры появились во многих дворах. О том, почему жители не сортируют мусор дома, а регоператоры – на полигонах, как ликвидируют несанкционированные свалки и что может дать толчок забуксовавшей реформе, в интервью рассказал сопредседатель регионального штаба Народного фронта Мурад Шафиков.
«Телега впереди лошади»
Наталья Кузнецова, UFA.AIF.RU: Мурад, по мусорной реформе до конца 2024 года планировалось решить ряд задач: ликвидировать свалки, построить инновационные комплексы по обращению с ТКО и главное – внедрить раздельный сбор отходов. Что из задуманного все-таки удалось сделать, а где мы забуксовали?
Мурад Шафиков: Планы, конечно, были грандиозные. Но, к сожалению, по всей стране изменилась экономическая ситуация, теперь еще и санкции введены, началась спецоперация. Из-за всего этого некоторые проекты тормозятся.
Первый этап реформы мы прошли – сделали и оцифровали все контейнерные площадки. В прошлом году все муниципалитеты получили контейнеры для раздельного сбора отходов. Может быть, они стоят не во всех населенных пунктах, но по численности населения обеспечены все города и районы в достаточном количестве. Но здесь, на мой взгляд, мы пустили телегу впереди лошади. В концепции перехода на новую систему обращения с ТКО один из основных блоков – информационно-разъяснительная работа с населением. Чтобы все получилось, надо было перед установкой контейнеров полгода разговаривать с людьми, поставить, возможно, сначала контейнер одного цвета, потом другого.
Еще одна проблема – федеральные деньги на закупку контейнеров мы освоили, а регоператоры мусор из них вывозить раздельно не хотят. Потому что им для этого нужно содержать дополнительный автопарк, а это, как правило, посягновение на субсидирование из бюджета или повышение тарифа. И если в Уфе логистически еще как-то можно решать эти вопросы, то на отдаленных территориях крайне затруднительно. Как из этой ситуации выйти, до сих пор неизвестно.
– А регоператоры разве не понимали, на что они шли? Или им изначально не прописали требования по раздельному сбору отходов?
– Изначально стояла задача обеспечить 100%-ый вывоз отходов. До начала мусорной реформы 70% сельского населения в Башкирии не было обеспечено этой услугой. Сейчас инфраструктура по вывозу есть. По второму этапу – как перейти на раздельный сбор – больше вопросов, чем ответов.
К тому же у нас нет в достаточном количестве сортировочных линий, только 46% отходов проходят обработку. На существующих сортировочных комплексах отбирается в среднем 6,3% от привезенной массы. В итоге даже разделенный мусор в основном все равно идет в общую кучу. Это не решение вопроса, а отбивание тарифа.
Регоператоры ТКО – это бизнес, и изначально они закладывали в тарифы необходимую валовую выручку и амортизацию автомобилей в том числе. Транспортировка – это 70%, остальные затраты – на захоронение и обработку. Но если на сортировочном комплексе работает аффилированная с регоператором компания, есть большая вероятность, что мусор фактически может через нее не проходить, а это просто освоение средств. Мы такие примеры видели: когда приезжает телевидение, надо показать, то сортировка работает. А «лишние» затраты на зарплату сотрудников, обслуживание оборудования – зачем это все, если можно просто провести деньги через аффилированную структуру?
Свалки – под землю
– Регоператоры постоянно жалуются, что тарифы экономически не обоснованные. Это действительно так? Какие они должны быть?
– Да, тарифы ниже, чем должны быть, ежегодная индексация не может быть более 9%. На первом этапе реформы жители, которым оказывалась услуга впервые, платили вдвое меньше, чем остальные, и это была политическая воля руководства республики. Перед тем как это решение было принято, мы изучали ситуацию и пришли к выводу, что нормы накопления были на тот момент несправедливыми: потому что, например, в деревне у какой-нибудь бабушки, мусора собиралось на небольшой мешок за несколько дней.
Многие хотят, чтобы у нас было, как в Европе. Но тогда платить надо не 100, а 1000 рублей с человека. А такие суммы потянут далеко не все жители.
– Как сегодня обстоит дело с ликвидацией несанкцинированных свалок? В прошлом году Башкирия была в лидерах по их численности.
– Не хочу оправдывать наше Минэкологии, но многие регионы изначально занизили свои показатели, представили данные не обо всех свалках. Башкирия действительно по-честному показала все – порядка 3 тыс. свалок. И на сегодня большинство из них уже ликвидировано. В основном это сельские свалки, места, где люди годами привыкли выкидывать мусор. Особенно это касается тех населенных пунктов, где до мусорной реформы не было вывоза отходов.
Ликвидация несанкционированных свалок, как правило, должна проводиться путем перемещения на санкционированные объекты, то есть полигоны ТКО, имеющие лицензии. На практике, к сожалению, свалки просто засыпают землей – это самый дешевый способ. Например, в Благовещенском районе, суд по иску прокуратуры обязал Ильино-Полянский сельсовет ликвидировать большую свалку, были выделены средства для вывоза отходов на полигон Благовещенска, чиновники отчитались, что эту работу провели. Но по факту просто засыпали землей. Когда мы приехали туда, то увидели, что земляную насыпь сверху начало размывать, мусор стал виден. И такое сплошь и рядом, особенно если речь идет об освоении каких-то денег. Росприроднадзор только в этом году по результатам проверок направил 10 материалов в УФСБ, где было указано, что рекультивация земель не подтверждена.
– Получается, что активная ликвидация несанкционированных свалок ведет к укрупнению действующих полигонов. Насколько они заполнены?
– В республике на сегодня 32 полигона, и 8 из них уже в 2020 году были заполнены на 90%, но мы их продолжаем эксплуатировать до сих пор. Дефицит площадок для размещения наблюдался на северо-востоке. В результате в этом году в начале мая в Дуванском районе введен в эксплуатацию новый объект на 242 тыс. кубометров.
Мусорная реформа изначально предполагает межмуниципальный принцип. Не нужно плодить полигоны, на несколько городов и районов достаточно одного крупного объекта. К этому мы в принципе пришли, и в соответствии с территориальной схемой обращения с отходами это логично и правильно.
Но новые современные объекты размещения ТКО Башкирии, конечно, нужны. В Уфимской агломерации, в поселке Новые Черкассы, единственный полигон давно исчерпал свои возможности, Росприроднадзор в июне 2022 года исключил его из государственного реестра объектов размещения отходов, сегодня его можно эксплуатировать как площадку временного накопления, свозить туда мусор можно еще два года.
Несколько лет продолжается эпопея с Благовещенским районом. Вообще многие проекты не идут из-за протестов со стороны жителей: как только где-то планируется полигон, линия сортировки, то сразу начинаются возмущения, никто не хочет, чтобы это было рядом с их домом. Этим делом часто начинают спекулировать: в общественный протест обязательно включаются заинтересованные сторонние лица, подогревают его, и дальше дело не идет. Так было, например, в Сибае, где уже было закуплено оборудование для нового цеха сортировки, но проект не пошел из-за возмущений жителей.
Полигон не свалка и грязь?
– Разве нельзя найти такие локации, где свалки будут на большом расстоянии от населенных пунктов?
– На самом деле в том же Благовещенском районе нашли площадку, бывшее место полигона испытания ракетных двигателей. Это место очень удалено от всех сел и деревень, 2 километра надо ехать по лесу, чтобы добраться до этой точки. И в этом плане тоже нужна разъяснительная работа с населением, чтобы ушло представление о полигонах, как о чем-то ужасном, страшном и дико вредном. Пока у людей подсознательно идет негатив: мусор – это плохо, полигон – это свалка и грязь. Между тем полигон – это природоохранное сооружение, которое призвано минимизировать воздействие на окружающую среду. Отходы постоянно появляются, мы от этого не уйдем. От захоронений нам тоже никуда не деться. Даже европейские страны, чтобы они ни говорили, не ушли от этого. У них очень большая проблема, например, с полимерными отходами. Они нашли для себя легкий выход: отправляют их как сырье в страны третьего мира, а те потом выбрасывают их в океаны.
– Может, для начала нужно, чтобы эти полигоны соответствовали заявленному определению, тогда люди и не будут протестовать? В Москве, например, полигоны рекультировали так, что вокруг них строят новые жилые кварталы. А полигон – большая зеленая гора, практически объект благоустройства.
– Современные проекты рекультивации выглядят именно так. Они подразумевают укрытие гидроизоляционным строем, отведение свалочных газов и фильтрата. На сегодня таким образом ликвидируется свалка в Давлеканово, ещё пять объектов по плану - Благовещенск, Баймак, Стерлитамак, Сибай и Кумертау. Это должны быть именно такие «красивые полигоны», как вы описываете. Ликвидируют их потому, что они находятся в черте городов и не вошли в территориальную схему обращения с отходами.
– Сейчас в республику пытаются завести нового федерального игрока – группу ВИС, которая инициировала концессионные проекты по комплексам размещения и обращения ТКО в трех районах – Уфимском, Краснокамском, Дюртюлинском. Как вы оцениваете перспективы таких начинаний?
– Это вновь большие федеральные деньги, и приходят крупные игроки, которые эти средства осваивают. Объекты построят, но как дальше они будут функционировать? В Новосибирской области структуры этой компании построили аналогичные объекты и не запустили.
Наши регоператоры готовы вкладываться и налаживать работу. Например, «Экология Т» запустила сортировочную линию в Туймазах, сейчас уже построено здание и закупается оборудование для Белебея. Может, у них не такие масштабы, как у нового игрока, но нужно понимать, что такие миллиарды, как может получить ВИС, им никто не даст.
Не делать бизнес
– Вы анализировали, как эту проблему решали в других регионах и странах?
– Положительные примеры есть. Например, в Белоруссии есть государственный оператор вторичных материальных ресурсов, в функции которого входит и широкая информационная работа среди населения. У нас небольшие частные компании по заготовке вторсырья были и есть. Во многих местах, например, стояли сетки для ПЭТа, и люди успели к ним привыкнуть. После того как заработал «институт регоператора», небольшим компаниям пришлось уйти с рынка, их просто выдавили. Есть у нас в республике и предприятия, которые забирали бы на переработку сортированный мусор, если бы такой был в достаточном количестве.
Покупайте ПЭТ-бутылку за 5 рублей, тогда мусора не найдем на свалках.— АиФ
В идеале сейчас, на мой взгляд, нужно перейти на оплату за фактический объем образующихся отходов. Но опять-таки не все готовы. Мы проводили эксперимент в Стерлитамаке. У одного из МКД поставили два вида контейнеров – сухой и «мокрый», так называемая двухпоточная система. Провели работу с населением, закупили отдельный мусоровоз, договорились с регоператором, что он для этого дома снизит плату в два раза. Эксперимент продлился четыре месяца. Вначале вроде какая-то положительная динамика была, но в итоге выяснилось, что люди не готовы закрыть действующий мусоропровод, и экономия в 50 рублей их не мотивировала. Так дальше дело и не пошло.
– Может, стоит последовать примеру Белоруссии?
– Я предлагал Минэкологии создать хотя бы в Уфе АНО с условным названием «Оператор вторичных материальных ресурсов» и субсидировать закупочные цены вторсырья. И тогда мы мусор не найдем на свалках. Условно говоря, если ПЭТ-бутылка стоит 50 копеек, а ее будут покупать за 5 рублей, процесс пойдет активно. У нас бомжи все эти бутылки соберут и продадут. Потому что обращение с ТКО – это в первую очередь жизнеобеспечение населения, которое должно контролироваться государством, а не высокодоходный бизнес.
После крупного пожара в Иглино возбудили уголовное дело 
Дворники Уфы собрали на улицах города более 100 тонн пыли и мусора 
В Уфе из канализационного засора извлекли 50 тонн мусора 
«Мусорный король» не исполняет поручения главы Башкирии 
Минэкологии Башкирии рассказало, как будут утилизировать свалки за миллиард