Уфа – город-миллионник, но несмотря на это здесь удручающе мало таких очагов культуры, как художественные галереи, особенно современного искусства. Поэтому открытие в свое время галереи «Х-Макс» стало событием. Её владелец Максим Холодилин в интервью «АиФ-Башкортостан» рассказал о том, реально ли заниматься искусством в столице Башкирии, почему некоторые художники в своем творчестве используют провокационные методы и что он думает о ЖЭК-арте.
«Замечательная девчонка»
Эльвира Каримова, «АиФ-Башкортостан»: – Максим, в вашем арт-пространстве помимо собственных произведений «живут» творения мэтров – Раиса Гаитова, Айрата Терегулова, Хайдара Кульбарисова, Наиля Байбурина и молодых авторов, с которыми вы в разное время работали, – Тимофея Дорофеева, Ольги Цимболенко, Олега Шишкина, Азата Басырова. И вдруг рядом – работы Алён Савельевой, чьи «фломики» по национально-эротической тематике разворошили местный «улей». Не считаете, что, прежде чем обнародовать такие «безобидные» провокации, хорошо бы вспомнить Францию, где карикатуры подобных шутников повлекли смерть людей…
Максим Холодилин: – С Алён Савельевой нас связывают совместные проекты. Она замечательная девчонка. Понятно, что её серия «фломики» провокационна, это своего рода лубок, и имеет свойства лубочного искусства – простота техники, яркая раскраска, сатирическая и гротескная направленность. Но чем плоха провокация? Понятно, что никто никого оскорблять не собирался. Это было сделано с целью привлечения внимания, возможно, как протест против «курайно-малахайного» китча, застойных явлений (сам Макс любит курай, называя его уникальным, чувственным, волшебным духовым инструментом. – авт.). Тухлячок провинции подстёгивает к провокативному творчеству, ведь только так можно заинтересовать нашу публику, и это ещё раз подтвердилось яростной полемикой в соцсетях, а теперь и на высоком официальном уровне.
– Как и почему вы пришли к галерейной деятельности?
– Самостоятельно галерея «Х-Макс» начала существовать в 2008 году, и за эти годы было проведено немало интересных мероприятий, десятки разных выставок. Началось же с того, что в начале 90-х жизнь свела меня с замечательным графиком Айратом Терегуловым. Он и направил меня на то, чтобы послать мои первые картинки в технике «фото-графики» на биеннале графики в Новосибирске в 2003 году, где я неожиданно для себя получил третью премию. Мне было тогда за тридцать. Он открыл мне удивительные вещи, например понятие «художественного». Речь не идёт об определении в школьном учебнике. В какой-то момент ты начинаешь чувствовать – это художественно, а вот это – нет. Потом мы познакомились с Наилем Байбуриным, царство ему небесное. Используя его образы-«знаки», я выступил автором нескольких проектов. Было много идей, и мы делали вместе перформансы с участием ребят из группы «Чингисхан». Был хороший проект «Золотая пайцза», которому в этом году исполняется 20 лет, и мы собираемся сделать репрезентацию этого проекта, как только это будет возможно. К нему я возвращался периодически, осмысливал по-новому. В 2016 году была переписана вся музыка и создан 18-минутный фильм. Он будет демонстрироваться на выставке «Чингисхана» в Москве, в галерее «А-3» на Старом Арбате. В нём задействованы и прекрасные фотографии Жени Вайднера, с которым мы очень дружны. Несколько раз я как художник принимал участие в московских спецпроектах на биеннале современного искусства (2011-2015).
Культурная провинция
– На что ориентируетесь при отборе работ для галереи? На анализ арт-рынка или отбираете интуитивно?
– Только на свою интуицию и художественный вкус. Вообще, галерея держится на голом энтузиазме, можно сказать, не имея под собой никакого коммерческого начала. В глухой провинции, как наша, очень редко что-то происходит, запросы и интересы невысоки, и зрителя практически нет.
– Герцен когда-то сказал: «Ничто в мире не портит так человека, как жизнь в провинции. Недостаёт артистической среды, того живого взаимодействия и обмена, который поддерживает художника». Но сейчас совсем другое время, другие коммуникации...
– Другие социальные платформы, в которых мы взаимодействуем. Искусство в прежней форме почти умерло, все решается посредством числа «лайков». Если бы так было в прошлом, думаю, не было бы ни Пушкина и Гоголя, ни Чайковского и Скрябина.
Провинция – это очень печальная история. Всё современное искусство концентрируется и реализуется в столицах – Москве, Питере, может быть, ещё в Екатеринбурге, Новосибирске и за границей. Здесь очень трудно что-то продать. Так же с экспозициями. Иногда бывает обидно. Лет пять-шесть назад мы привезли выставку Нади Анфаловой, сразу после её успеха на резонансном московском конкурсе на приз Кандинского, кричали об этом во всех соцсетях, но здесь резонанса не было…
– На три месяца галерея по понятным причинам была и вовсе закрыта, а без людей мы работать не можем. Сейчас мы открылись, но посетителей по-прежнему очень мало, хотя у нас продолжается прекрасная экспозиция Ольги Цимболенко «Гардероб». А вот рестораны почти полные, там все нормально. Видимо, подхватить заразу там не так обидно, как от духовной пищи. Сейчас период внутренней работы, и я никуда не тороплюсь, это тоже хорошо – посидеть, подумать. Главное – чтобы не мешали работать, не указывали, «что льзя, а что нельзя». Если будет такой подход к искусству, так и будем «путаться в сугробах косности». Я против косности! У наших детей сейчас совсем другие понятия о том, что можно, а что нельзя. Они все детабуированы, у ребёнка есть доступ ко всему запретному. Помните, как мы реагировали на фильмы «до 16»? Если до 16, это интересно, обязательно надо сходить. Стоит только что-то запретить, всем это станет интересно.
Жэк-арт плодит маргиналов
– Каково это – рулить галерейным бизнесом, не будучи профессиональным художником?
– Я не считаю искусствоведами тех, кто лишь слушал лекции по истории искусств на худграфе, для этого нужно что-то другое. Человек, который не представляет, что такое «Восемь с половиной» Феллини, так же неразвит, как тот, что ничего не знает о египетских пирамидах. По моему мнению, это события одинаковой культурной значимости. У нас знания об искусстве заканчиваются на школьном уровне, и то на самых избитых, популярных вещах. Я, между прочим, кадровый офицер, окончил военное училище, оба моих деда были офицерами.
– Кого, на ваш взгляд, можно считать художником?
– За годы деятельности в художественных кругах я сформулировал для себя два постулата в области искусства. Первый: любой человек, которому есть что сказать, кто считает себя художником, тот и художник. Ведь многие, и те, кто неплохо рисует, не считают себя художниками. И второй, вытекающий из первого: все, что художник считает художественным, и есть произведение искусства. Никто не мешает его критиковать и оценивать, но искусство это или нет, может решать лишь тот самонадеянный человек, заявляющий себя художником. Вздыбленный фаллос, намалёванный на Троицком мосту, – это тоже акт искусства, потому что вызывает определённые ассоциации. Представляете, скольким людям академического толка не нравился «Черный квадрат»? Однако споры о нём не прекращаются уже больше ста лет. Попробуйте, создайте что-нибудь в искусстве, о чём говорили хотя бы в течение 50 лет…
– Давайте сначала о недостойных. Все эти раскрашенные под бронзу или белой краской монстры на наших улицах и в парках – это и есть чудовищный разврат и позор. Из соображений профессиональной этики не скажу плохого слова об этом художнике, но эти скульптуры точно делал не художник, а работник жэка. Соответствующие городские органы выделяют на это деньги, ставят на поток, не советуясь с теми, кто что-то понимает. Это воспитывает вкус наших детей, делая из них маргиналов. И это как раз и преступно.
– Порой хорошее граффити на торцах зданий закрашивается без учёта мнения горожан по команде тех же начальников жэка…
– Все эти торцовые росписи делаются на любительском уровне, и вряд ли такое искусство способно существовать в Уфе. Лучший пример стрит-арта – улицы Филадельфии. Там за хорошие гонорары приглашаются именитые художники, все гармонично вписывается в городской ландшафт. Нужна единая система создания дизайна города, а у властей критерии другие, имеющие отношение к деньгам, а не к искусству, и это печально. Искусство необходимо хорошее и разное. Чем ярче палитра, тем интереснее жить!
Все эти раскрашенные под бронзу или белой краской монстры на наших улицах и в парках – это и есть чудовищный разврат и позор.— «АиФ»
