Известный писатель Денис Драгунский был в числе главных участников двухдневного семейного литературного фестиваля «Сила слова», который прошёл в Благовещенске. В интервью «АиФ-Башкортостан» он рассказал о том, названия каких улиц Уфы неприятно поразили его, допускает ли он мат в речи и что думает о постоянном сравнении со своим знаменитым отцом.
Денис Драгунский Фото: Из личного архивa
«Уфа – город контрастов»
Юрий Татаренко, «АиФ-Башкортостан»: Вы впервые были в Башкирии? Какие впечатления?
Денис Драгунский: Да, впервые. Я был в Уфе и Благовещенске двое суток, так что Башкирию не увидел толком. Уфа мне понравилась. Хороши музеи - этнографический с сарматскими оленями, и превосходный художественный имени М.Нестерова. Сам по себе город интересный. Уфа – город контрастов. Роскошнейшие новые дома – лучше, чем в Москве! – соседствуют с обгоревшими срубами (на ул. Гоголя, например) - но я уверен, что это ненадолго, что там очень скоро возведут что-то красивое и удобное. Прекрасное место «Арт-квадрат», я провёл там пару часов, просто гулял и смотрел. Немножко удручает топонимика: проспект Салавата Юлаева, улицы Гоголя, Аксакова, Пушкина, Мустая Карима - прекрасно. Но перекресток Маркса и Коммунистической выглядит неприятным пережитком худших советских времен. Уверен, в Башкирии было немало выдающихся личностей, имена которых должны носить центральные улицы.
– А чем запомнился литфорум в Благовещенске?
– Прежде всего, это прекрасная идея - сделать литературный фестиваль в маленьком промышленном городе. Интересные встречи, занятия, семинары, вопросы и ответы. Интересные люди, взрослые и подростки, родители с детьми, книжная ярмарка. Вот это желание людей узнать что-то новое, пообщаться, пообсуждать книги - это запоминается сильнее всего.
– Считаете ли нашу страну литературоцентричной?
– Нет, не считаю. Может быть, когда-то давно (при царе или при Советах) так и было, но не сейчас. Средний тираж хорошей умной книги (о массовой литературе не говорю) - 3000-5000 экземпляров. Тираж главных журналов «Знамя» и «Новый мир» - не выше 2000. Ну ведь смешно в смысле влияния на широкие массы в 142-миллионной стране! Для сравнения – в США цифры, как это ни обидно, в 50-100 (!) раз выше. Их главные литературные журналы «Атлантик» и «Харперс» издаются тиражом от 200 тыс. экз.
Но и Америка не литературоцентричная страна. Литературоцентризм возникает, если художественная литература становится единственной площадкой для обсуждения насущных вопросов современности. Слава Богу, в России этого нет. Есть другие места и способы поговорить о политике, экономике, социальных процессах.
«Труднее всего – не лениться»
– Какое умение дается труднее всего?
– Как ни странно – трудоспособность. Моя мама говорила, что трудоспособность – тоже талант. Труднее всего – не лениться. Конечно, люди могут говорить о разных духовных умениях. К примеру, об умении прощать предательство. Отпускать на волю того, кто тебя разлюбил. Об умении любить, быть внимательным к людям. Конечно, все это очень важно. Но для меня главное – все время что-то делать, понимаете? Не лежать пузом кверху. Не отказываться от дела, даже если у тебя есть всего полчаса свободного времени. Можно многое успеть даже за четверть часа! Очень важно воспитывать в себе трудового человека. Это первое.
Второе очень важное умение – это, конечно же, умение дружить. Дружба – не просто внутреннее желание добра другому человеку, не просто стремление общаться. Дружба – очень сложное, скажем так, занятие. Нужно помнить, когда у человека день рождения, интересоваться, что у него в жизни происходит, приглашать и ходить в гости, не жалеть времени на приготовление вкусного ужина. Нужно не жалеть денег, времени и сил на покупку нужного подарка. И когда у тебя несколько друзей, дружба превращается в отдельное занятие. И это нужно иметь в виду. Знаю огромное количество людей вроде бы добрых и отзывчивых, но периодически забывающих сделать что-то важное. Пару раз не пришел на день рождения, или полгода не объявлялся – и расставание неизбежно. Но, разумеется, желание позвонить другу должно быть искренним, а не просто по расписанию.
– А умение прощать?
– Есть разные виды прощения. Можно просто махнуть рукой, сказать: «Ну, ладно!» А по-настоящему простить – значит восстановить отношения. Допустим, была любовь. Или, допустим, мужчина и женщина хорошо дружили, но без секса. И вдруг друг сделал какую-то жуткую гадость. Есть две реакции. Можно просто расстаться, вычеркнуть его из жизни. Можно отомстить. Почему нет? Есть люди, получающие от этого большое наслаждение. Мстить тоже надо – чтобы восстановить общий баланс справедливости в мире, чтобы злые люди совсем уж не распоясались. Человек должен знать, что за плохой поступок он может получить в лоб. В прямом и переносном смысле. Это важно.
Но можно простить человека, забыть, что он сделал. Можно продолжать общаться, но уже не так. Без прежней теплоты. А самое хорошее прощение, которое мне, пожалуй, еще недоступно – продолжать любить его точно так же, как будто ничего не было. Говорят, что надо прощать именно так. Увы, я так не умею – видимо, недостаточно просветленный человек.
7 лет за книжку
– Какой самый редкий дар в человеке? Творить?
– Пожалуй, да – способность что-то создавать. Но это редкий дар – и одновременно частый, понимаете? Среди поэтов – очень редок истинный дар поэта. Среди слесарей шестого разряда – совсем немного настоящих виртуозов…
Самый важный дар – и, к сожалению, очень редкий – историческое мышление. Хотя, казалось бы, это очень простая штука. Это всего лишь способность понимать, что раньше было не так, как сейчас, а завтра будет совсем иначе. 70-летнему важно понимать, что полвека назад он принадлежал к такой же молодёжи, с которой нет никакого сладу! Увы, большинство людей не могут отделить настоящее от прошлого.
– Так ли это необходимо?
– Да, хотя бы для того, чтобы нормально общаться со своими детьми…
Вот я рассказываю студентам такую историю. Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» вышел в 1965 году в журнале «Москва». А потом в издательстве «Художественная литература» появилась отдельная книга. Но продавалась она только в валютных магазинах «Березка», были такие магазины для иностранцев и советских «загранработников»; торговля там шла на доллары или специальные «чеки». Видите – всё приходится объяснять! И вот – не так уж давно это было, в 1980 году, всего каких-то 40 лет назад – один парень купил у какого-то приятеля 20 чеков, пришёл за книжкой в «Берёзку» – а его арестовали и осудили по 88-й статье УК. Получил 7 лет за валютные спекуляции. Отсидел за желание купить в советском магазине книгу советского писателя, изданную на родине! А нынешние студенты говорят, что этого не может быть, потому что быть такого не может. Но это реальный факт. Очень жаль, что наша история порой воспринимается как фейк. Но речь не идёт о том, что СССР был империей зла, хотя зла и глупости было достаточно. Речь о том, что раньше жили совсем не так как сейчас, и это нужно понимать. А то уже доходит до вопросов, почему Наталья Гончарова, не застав Пушкина дома, не позвонила ему на мобильный…
Места хватит всем
– Не кажется вам, что за короткой прозой – будущее?
– Мне так казалось. В 1950-е годы Юрий Олеша написал, что будущее за романами на одну страницу, которые можно прочесть в трамвае между двумя остановками. Но появление всё более и более толстых бестселлеров как-то меня обескураживает. Имею в виду Янагихару, Франзена. Неплохие писатели, кстати! Получается, что этот прогноз не сбылся. Думаю, литература безразмерна, в ней всем хватит места – и короткой прозе, и романам на 800 страниц. Но больше всего в литературе средней прозы – во всех смыслах! (смеется).
– Улица без мата – несбыточная мечта интеллигента?
– А вы уверены, что интеллигенты мечтают именно об этом? Мат въелся в нашу жизнь, к сожалению. А, может, и не к сожалению. Сам не отношу себя к пуританам в языке. Но без мата не обойтись, когда, к примеру, попадаешь себе молотком по пальцу. Мат незаменим, когда ты ругаешься, когда ты в ярости. А просто и спокойно говорить матом – неправильно, конечно же. Большая актриса Рина Зеленая говорила: «Пожалуйста, можно без мата? У меня слишком хорошее воображение!».
– Какие условия вам необходимы для работы?
– Могу и в метро писать, на планшете – кое-что так и написал, кстати. Время работы не имеет значения. Иногда хорошо пишется в первой половине дня, а иногда расписываешься к вечеру. Особых условий для работы мне не нужно. У моего отца, знаменитого писателя, не было своего кабинета, он работал в гостиной…
«Пока ещё пишется»
– Вырасти писателем в семье писателя было просто?
– Как вам сказать… Возьмем, условно говоря, какого-нибудь великого физика. От его сына тоже ждут научных открытий и прорывов. Или сын забивного форварда обязан забивать не меньше знаменитого отца. А как сравнивать старшего и младшего Драгунских? Я же не пишу детских рассказов. Есть недоброжелатели, которые пыхтят: «Тексты Дениса Драгунского – барахло в сравнении с тем, что писал его отец, и зачем он только марает бумагу?». Кто-то, наоборот, восторгается тем, что Драгунский-сын превзошел отца… Глупости всё это. Мы с отцом – два совершенно разных автора.
– Прогресс в спорте – это переход количества в качество. А в литературе?
– До известного предела – да. «Талант не в том, чтобы написать одну страницу, а в том, чтобы написать их триста» – банальный афоризм Жюля Ромэна. Начинающий писатель должен показать в редакции или старшему коллеге не два-три рассказа, а двадцать-тридцать. Но когда написано слишком много, лайнер таланта может пойти на снижение, простите за такую красивость. Третий роман обычно бывает лучше второго, а тридцать третий – как правило, хуже тридцать второго.
– Все ли ваши мечты сбылись?
– Пожалуй, да. Но все мои мечты были небольшими. Так сказать, частными, касающимися меня лично. Мечтал изучить древнегреческий язык и читать Платона в подлиннике. Мечтал, чтобы мою пьесу поставили в большом московском театре. Мечтал стать журналистом и публицистом, которого читают и слушают. Всё получилось.
– Как живётся, когда не пишется?
- Я начал писать рассказы поздно, мне было без одной недели 57 лет. Я ещё не написал всего, что задумал. Так что мне пока ещё пишется всегда.